Вопреки обращению военной прокуратуры, обвиняющей 41 военнослужащего 51 омбр в дезертирстве, Жовтневский районный суд города Запорожья отказывается заключать их под стражу и уже отпустил под личные обязательства 7 человек.
Украинские журналисты зафиксировали показания одного из них, Вадима Бондарука. Вот некоторые цитаты:
«Просто так сложились обстоятельства, что у нас не было выхода. Нас бросили. У нас не было ни подмоги, ни еды, ни воды. У нас ничего не было. У нас не было выхода просто-напросто. И командир сказал: „Ребята, спасайте свои жизни“. Мы решили прорваться. Командир остался там. Ребята, которые сейчас там, нам звонят и говорят, что если бы мы не сошли с террикона, то погибли бы. На второй день было три залпа „Града“ — террикон полностью сравняли с землей. Три залпа „Града“ было. Они звонят нам и говорят, что мы герои. Ребята также за нами сошли и остались живы», — рассказал Вадим.
Солдат Вадим Бондарук не понимает, почему его считают дезертиром.
«Каким может быть боевой дух в такой обстановке? Здесь нас считают террористами. Я патриот своей Украины. Я вернулся в Украину потому, что я патриот».
В телефонном разговоре артиллерист из Нововолынска сообщил одному из журналистов немало подробностей дела о так называемом дезертирстве.
— Как вы попали под Червонопартизанск?
— Четыре месяца в поле, а потом — террикон под Червонопартизанском…
Меня до 51 отдельной механизированной бригады призвали через Нововолынский военокомат еще в апреле. Были на полигоне в Ровно, а затем стояли на границе Днепропетровской и Донецкой области. Именно тогда расстреляли наших под Волновахой. За нелепый приказ, в 10 км от основных частей, полегли солдаты. Их судьбу повторить не хотелось.
После Волновахи нас таки завернули в Николаев на полигон «Широкий лан», но уже вскоре снова бросили на передовую. На этот раз из Запорожской области. Оттуда своим ходом, пробиваясь в боях, мы, 4-я батарея 2-го гаубичного дивизиона, шли вместе с 72-й белоцерковской бригадой на Амвросиевку и Зеленополье.
Пережив этот ад, оказались под Червонопартизанском. Заняли высоту на терриконе.
— И попали под обстрел из «Градов»?
— Да. В ночь с 11 на 12 июля нас там впервые накрыло «градом». Мы окопались и стояли до 25 июля. Постоянно просили подмоги, но нас кормили обещаниями. Говорили, что завтра пришлют подкрепление, и так каждый день. Обстрелы не прекращались. Боевики вели минометный огонь. Технику мы теряли ежедневно. Разнесло и наши 5 пушек и 2 командирские машины. Были разрушены Зилы и Газоны. Снарядов не осталось.
— И вы решили дезертировать?
— Нет. Мы просили подмоги или приказа отойти. Их не было. Мы рассуждали с ребятами, стоит ли здесь стоять до последнего. Или настолько стратегически важный террикон, чтобы без оружия защищать эту кучу породы ценой своей жизни? Мы — артиллеристы, которые остались без пушек и снарядов. Мы — живая мишень, к которой за неделю пристрелялся враг. Ответить нечем. Почему же отсюда не уйти до наших войск?!
Знаете, что сказал комбат? Я никого здесь не держу. А одна штабная крыса, такой себе капитан Г., сообщил — ему безразлично, что будет с солдатами. Мол, должны стоять до конца.
— Что так и сказал?
— Да.
— И солдаты его не разорвали на мясо?
— Нет. Мы там за неделю обстрелов были деморализованы. Нас просто бросили…
— Так в чем суть подозрения в дезертирстве, которую вам предъявили?
— Если совсем коротко: потому что покинули террикон.
— А прокуроров не интересуют обстоятельства, при которых это случилось?
— Очевидно, что нет. Хотя причины были вескими.
— Вы сдались в плен русским или как?
— Нет. Мы получили согласие нашего комбата идти на все четыре стороны и сдали ему оружие. После этого кто-то пошел к местному населению, чтобы те помогли выйти из окружения к местам дислокации украинских войск. Мы хотели отойти к своим. Там рядом было село. Хмельницкое или как-то так называлось. Вот оттуда люди и вызвались помочь.
25 июля мы приняли решение оставить террикон. Первая группа где-то из более десятка человек, сдав оружие, отправилась за местными. Там были солдаты 51-й и 72-й бригад, а еще с войск обеспечения. Через полчаса получили от них звонок: Все нормально. Мы в безопасности. Сейчас за вами приедет автобус.
В составе второй группы отправился и я. Нас было где-то около 30. Только отошли метров 500 от террикона, как нас окружили вооруженные боевики на автомобилях. Посадили в автобус и повезли в Свердловск. Дорогой говорили, что с нами все будет хорошо, нам сделают коридор и вернут домой. Правда, через Россию, потому что так, со слов террористов, безопаснее.
В штабе сепаратистов нас накормили и дали возможность помыться. Проверяли наши телефоны, просматривали фотографии. Потом выстроили под стенкой и, снимая на видео, спрашивали у каждого фамилию и имя, а также место проживания. Говорили, что если еще раз нас поймают на Луганщине, то застрелят. Документы не отбирали, хотя просматривали. У половины ребят с военными билетами были также паспорта.
— Вас били, издевались?
— Нет. Мы ждали этого, но такого не случилось. Нас допрашивали, но не пытали. Ну, традиционно интересовались кто там из Правого сектора. Это у них мания такая.
Правда, трех парней сепаратисты забрали «в гости». Так нам сказали. Впоследствии один вернулся. Он говорил, что вероятно был в лагерях террористов. Почему не вернулись еще двое и какова их судьба никто не знает. Кстати, один из них — тоже нововолынец.
— А как вас перебросили через границу?
— Мы переночевали в Свердловске, а потом нас повезли на пункт пропуска Изварино. Его контролируют боевики. Они пропустили нас на российскую сторону. Тамошние пограничники припарковали автобус в бокс грузовой техники и пропустили нас.
Где-то в 10 вечера мы уже были в России. К нам сразу приехали люди в форме с шевронами «ФСБ» и журналисты. Потом еще был какой-то Следственный комитет России, который якобы занимается расследованием преступлений украинской армии в зоне АТО.
Они переписали наши анкетные данные, а нескольких людей заставили дать интервью российским каналам. Такими нас и мир увидел, к сожалению.
— Вам предлагали остаться в России?
— Да. Каждому. Говорили, что в статусе беженца мы будем нормально жить и на территории РФ, а на Украине, мол, из вас сделают предателей и дезертиров, а затем Правый Сектор придет ночью и убьет.
— И почему же вы выбрали такую нерадостную перспективу?
— Потому что мы не предатели, мы — украинцы и хотим жить на своей земле.
— Как вы попали на Украину?
— Нас еще 27 июля продержали для «Life News», а затем погрузили в два " камаза " и пообещали доставить в Донецкую область. На пункте пересечения границы, возможно это Довжанский, забрали еще 7 раненых украинских солдат и 4 убитых. Домой попали аж через ППК Успенский.
— На Родине с почестями вас не встретили…
— Да. Украинские солдаты отобрали наши телефоны и доставили в военную часть 55-й бригады в Запорожье. Нас расселили в казармах и отбирали показания, как у свидетелей этих событий. С нами общались и СБУ, и прокуроры, и контрразведка… Теперь вот выдвинули подозрение в дезертирстве. Говорят, можем получить до 10 лет лишения свободы. За что?.. Потому что хотели отойти к своим, чтобы выжить? За это наказывают?!
Вы посмотрите видео в Интернете, где показано террикон, на котором мы стояли больше 10 дней без подмоги. Его наши войска оставили только после нас. Когда отходили, то подорвались на фугасной мине. Так погиб лейтенант Гарматий. Сколько бы нас погибло, если бы остались там? Видимо, все.
