Первая часть прямой стрим-дискуссии лидера Движения «Новороссия», героя обороны Славянска, легендарного командира Игоря Ивановича Стрелкова с читателями «Русской Весны», состоявшейся 25 декабря 2014 года.
Уважаемые читатели «Русской Весны», сегодня у нас в гостях человек, которого можно не представлять, но все-таки мы это сделаем — Игорь Иванович Стрелков — всем хорошо известный экс-министр Донецкой Народной Республики, герой обороны Славянска.
И сегодня у вас есть возможность задать ему вопросы. К сожалению, на все он ответить не сможет в связи с большим потоком. Но на самые интересные из них он даст ответы.
— Какой состав у движения «Новороссия», чем оно занимается, и какие достигнуты результаты.
— Движение существует всего несколько месяцев, и результаты пока достигнуты небольшие. Мы вышли примерно на уровень от 3 до 7 машин, на которых отправляется гуманитарная помощь в Донецк и Луганск. В основном речь идет о медикаментах, продовольствии и униформе. Конечно, у меня нет иллюзий относительно того, что мы могли бы снабжать даже только ополчение, не только мирное население, которое страдает в условиях войны. Мы стараемся, чтобы помощь пришла самым нуждающимся.
— На нескольких сайтах были опубликованы ваши стихи. Пишете ли вы стихи сейчас. И кто ваш любимый поэт?
— Сказать, что у меня есть какой-то определенный любимый поэт, я не могу. Мне очень нравилась поэзия Гумилева, Арсения Несмелова. С удовольствием читал и читаю Лермонтова, ну, и Пушкина, естественно. Очень давно не писал стихи. Последние мои стихи были написаны два-три года назад. Это связано с тем, что я писал стихи для сказки. У меня в одной из сказок все герои произносят волшебные заклинания исключительно стихами. Но она еще не публиковалась.
— Расскажите, пожалуйста, о ситуации в Луганске в целом.
— Я не могу рассказать ничего в подробностях, потому что не владею ситуацией, поэтому, извините, вопрос не ко мне.
— Каким образом появился псевдоним «Стрелков»?
— Уже много раз отвечал на этот вопрос. Это девичья фамилия моей бабушки по отцу. Учитывая, что все офицеры, брали себе псевдонимы, то есть были под прикрытием, я выбрал себе псевдоним «Стрелков Игорь Иванович», который в течение пяти лет являлся моим основным вместе с позывным «Стрелок» на территории Чеченской республики.
— По Ходаковскому вопрос: можете ли вы что-нибудь сказать про него? Позитивное или негативное…
— Я не могу сказать практически ничего позитивного о нем. Я с ним практически не сталкивался. Единственное, что могу совершенно четко сказать, что человек за более чем сорок суток моего командования в Донецке ни разу не нашел времени со мной встретиться.
— Чем на ваш взгляд пятая колонна отличается от конструктивной оппозиции и имеет ли последняя право на существование?
— Если все будут мыслить в одну строчку, это получится армия, а не государство. Естественно, у всех разные мнения, а тем более в политике. Пятая колонна — это люди, которые желают зла своей стране в первую очередь. Которые выступают вместе с врагами из-за рубежа. Собственно, это базовое определение пятой колонны, родившееся во время гражданской войны в Испании в конце 30-х годов. Что же касается конструктивной оппозиции, то меня можно назвать конструктивным оппозиционером. Я не одобряю некоторых действий российских властей, но при этом у меня нет ни малейшего желания свергать государственный строй. Я понимаю, что это приведет к намного более худшим последствиям, чем существующая ситуация.
— Про ваш отъезд из ДНР задают вопрос, стандартный, в общем-то…
— Дам стандартный ответ, который уже не раз озвучивал. На меня было оказано давление, причем очень серьезное. И мой отъезд был увязан с вопросом о снабжении подчиненных мне войск. То есть было поставлено четко: либо снабжение приходит, либо…. Либо-либо.
— Насколько вероятен удар киевских властей по Донбассу будущей весной?
— Ну, собственно говоря, киевские власти за пределы Киева не выезжают, поэтому бить будут ВСУ. Удар очень вероятен. И может быть, даже не весной. Как только они сочтут, что они готовы для нападения, и не получат должного отпора, — они ударят. Другой момент, что по имеющимся сегодня данным к весне они рассчитывают нанести поражение не только ополчению, но и всем, кто сможет идти ополчению на помощь. Иными словами — достичь локального превосходства не только над ополченцами (они его уже сейчас имеют шести-, пяти-, семи- кратное — по основным видам вооружения и по людям), но и над теми российскими частями, которые могут вступить на территорию Новороссии с целью ее защиты.
— Вы верующий человек, как вы относитесь к религии и к людям, исповедующим другие религии?
— Да, я считаю себя верующим человеком, хотя сказать, что я сильно воцерковлен, я не могу. К сожалению, строгое исполнение всех необходимых обрядов у меня сильно хромает. К другим религиям я отношусь (не очень люблю слово «толерантно»), я бы сказал благожелательно. Считаю, что в нашей стране только доброжелательное взаимодействие всех традиционных религий способно сберечь гражданский и религиозный мир, что и происходило в течение столетий. В целом я являюсь противником так называемого «мультикультурализма», поскольку каждый народ несет в себе заряд уникальной культуры. И смешивать это все, приводя к единому знаменателю, означает превратить население в единую биомассу без принципов и отличий.
— Видите ли вы себя в роли главнокомандующего русской информационной киберармии?
— Абсолютно не представляю себя в подобной роли, поскольку не владею предметом. Соответственно, если я не понимаю, как все происходит, то как я могу командовать.
— Многие люди обвиняют вас в том, что вы, будучи профессиональным военным стали политиком и занялись политической деятельностью. Прокомментируйте эти упреки.
— Я не занимаюсь политической деятельностью в классическом понимании. Я не иду в политику с целью прихода к власти. Не намерен участвовать в каких-то выборах или создавать какие-то политические партии. Но моя информационная деятельность в какой-то степени является политикой, и это связано с моей гражданской позицией. Как гражданин я имею полное право выражать свое мнение. Кто не хочет его слышать, то тот может не слушать.
— Выскажитесь, пожалуйста, по поводу ДНР, ЛНР и политического становления Новороссии как единого образования. Смогут ли республики прожить отдельно друг от друга?
— Считаю, что Новороссия — это единственно возможная форма существования обеих республик в текущий момент. Люди стремились присоединиться к России. Это была изначальная цель, ради которой проводился референдум. Но поскольку Россия в данный момент не может по каким-либо причинам принять республики в свой состав, то существовать они могут и должны только в виде единого государства. Любая попытка их разорвать, а это искусственное разделение происходит на наших глазах, — это саботаж и вредительство.
— Люди спрашивают, когда, наконец, закончится война? Какие перспективы, как долго она может продлиться?
— Война закончится только тогда, когда одна из сторон одержит победу. Все попытки достичь разделения с украинской стороной натыкаются на ее категорическое нежелание идти на любые уступки. Если бы украинская сторона стремилась хотя бы теоретически к какому-то примирению, компромиссу, то они бы начали с принятия закона о русском языке как о втором государственном. Или хотя бы рассмотрели вопрос о федерализации Украины. Но ни в одном из этих вопросов они не намерены уступать ни на пядь. Речь идет только об унитарной Украине, об украинском языке как о единственном государственном. Фактически, мы свидетели продолжения прежней нацистской политики, которая образовалась на Майдане.
Война либо закончится разгромом киевской хунты и становлением Новороссии, либо она закончится поражением Новороссии, и с ней поражением России и дальнейшей внутренней смутой. К сожалению от этого мы никуда не уйдем. И чем раньше это поймет наша верховная власть, тем больше шансов на то, что мы одержим в этой войне победу. Вариантов нет.
— Каково ваше мнение о руководителе Крыма Сергее Аксенове?
— Я работал с Сергеем несколько месяцев. Непосредственно видел его каждый день. Могу сказать следующее: это очень яркий, харизматичный человек, очень искренний. Способен повести за собой людей. Он потрясающе энергичная личность, способен работать 20 часов в сутки с одинаковым напряжением. Считаю, что как политик он еще не достиг своего потолка.
— Удастся ли сохранить стабильность в Крыму?
— Без наличия большого сухопутного коридора Крым, и в соседстве с перманентно враждебной Украиной, обречен на постепенное увядание. По крайней мере из региона, который мог бы быть потенциальным донором России, из жемчужины, он превратится в черную дыру, куда будет вкладываться огромное количество средств, просто чтоб поддерживать его на плаву. Это реальность.
— Как вы видите будущее Евразийского союза? Есть ли перспективы у этого государственного образования?
— Мне очень сложно ответить на этот вопрос, потому что здесь я выхожу за пределы своей компетенции. Теоретически, Евразийский Союз необходим, поскольку объединяет страны, которые в течение многих десятилетий, а где-то и столетий, жили в едином пространстве Русского мира: в составе Империи, Союза Советских Социалистических Республик.
— Как вы сумели оборонять Славянск? Сумел бы это сделать любой грамотный офицер вооруженных сил или вы сделали какие-то нетривиальные шаги, которые были обусловлены вашим опытом в партизанских войнах?
— Очень трудный вопрос. Очень долго на него отвечать. Я не считаю себя никаким уникумом и не думаю, что совершил нечто супер-героическое. На мой взгляд любой офицер мог бы совершить то же самое при наличии определенной воли, и, как говорят, если бы он ринулся «очертя голову». Проблема нахождения в Славянске заключалась в первую очередь не в том, что нас там постоянно атаковали и били, а в том, что наша решимость постоянно превосходила решимость противника. Когда мы пришли в Славянск, мы просто знали, что пути назад нет, сожгли все мосты. Мы были готовы сражаться до конца. Противник на тот момент был не готов к этому, ну, никоим образом. Поэтому мы и одерживали победы, и поэтому держались. С самого начала прихода в Славянск мною была поставлена такая задача: я понимал, что если мы каждый день не будем одерживать хотя бы маленькую победу, то дух ополчения быстро упадет, ведь мы находились в условиях враждебного окружения.
— Сохранился ли славянский костяк, многие ли остались целы?
— Из Славянска вышел костяк значительно усилившийся. Зашли 50, а вышли 1200 бойцов и еще примерно тысяча тыловиков, членов семей. Их тоже в каком-то смысле можно рассматривать в качестве представителей нашего подразделения. Потому что невозможно воевать без тылов и без тех, кто поддерживает бойцов. В Донецке к моменту оставления командования мы развернулись уже до 5000 солдат. В моем распоряжении также были гуманитарные подразделения. В принципе, такой вот прогрессирующий рост тогда обеспечивал самосохранение. Но сейчас ядро очень сильно распылено. Кроме того, к «стрелковцам», к «славянцам» отношение сейчас негативное со стороны действующей власти. И это абсолютно несправедливо, поскольку именно эти люди вытянули на себе всю тяжесть войны, несли тяжелые потери, в то время как, не буду скрывать, «Оплот» и особенно «Восток» по сравнению со «стрелковцами» воевали крайне мало. Многие их подразделения до сих пор не приняли никакого участия в военных действиях.
— Это конкуренция?
— Это борьба за власть. Они до сих пор рассматривают «стрелковцев» в качестве соперников, которые мешают им делать гешефты. «Стрелковцы» защищают народ и республики, а многие подразделения, которые изначально создавались в рамках Оплота и Востока, не хочу сказать, что все, но многие. Они и создавались с целью что-то отжать или захватить, а не для того, чтобы защищать. Разница в подходах рождает многочисленные трения.
— Собирались ли Вы иметь полноту власти в Новороссии?
— Нет не собирался. О чем, возможно, сейчас в какой-то степени жалею. Я был полностью уверен в повторении крымского варианта. У меня были серьезные основания на это надеяться и ожидать. Когда я понял, что крымского варианта не произойдет, я полностью сосредоточился на военных вопросах. И подходить к вопросам гражданского управления мне было некогда. Ведь очень плохо было не только с оружием, боеприпасами и техникой, очень плохо было также и с обученными людьми. Крайне мало было командиров. У меня не было на тот момент человека, которому я мог бы доверить командование. В Донецке же, в отличие от Славянска, где у меня была полнота ответственности, я всячески старался отдалиться от решения гражданских вопросов. Если бы у меня были намерения захватить власть в Донецке, то через пару часов после принятия решения, власть бы была у меня, так как ¾ бойцов подчинялись мне и выполнили бы любой мой приказ.
— Каково Ваше мнение сейчас, когда мы видим страдания многих людей, стоило ли начинать проект «Новороссия»?
— Если подходить с точки зрения смертности бытия, то конечно — нет. Если так, то надо было сидеть и ни во что не вмешиваться. Если же подходить с точки зрения вечности бытия, то такие «абстрактные» понятия как Долг, Честь, Отечество, Вера заслуживают того, чтобы рисковать ради них жизнью и положить ее при надобности.
Я считаю, что мы поступили абсолютно правильно. Более того, война ещё не окончена. И по результатам этой войны, которая продлится, я думаю, долго, мы и будем судить — кто и что сделал правильно или не правильно.
— Когда начнется мобилизация? Правда ли, что прекращен ли набор добровольцев?
— Пытается прекратить набор добровольцев господин Захарченко, причем он всячески выдавливает российских добровольцев за пределы ДНР. Делает это достаточно лукавым способом. Российским добровольцам, которые прибывают, в том числе имеющим боевой опыт, предлагается приносить присягу на верность ДНР. Учитывая, что двух присяг не бывает, и люди, однажды присягнувшие России, не могут присягнуть дважды, многие из них вынуждены покидать подразделения регулярной армии ДНР или переходить в отряды, которые еще не подчинились Захарченко. Набор все равно продолжается. В ЛНР, например, нет таких жестких норм. Что же касается мобилизации, то она сейчас не может быть осуществлена силой обеих республик из-за отсутствия ресурсов. Мобилизацию можно провести только при масштабной помощи России.
— Вопрос об отчетах организации «Новороссия». Люди, которые оказывают помощь спрашивают, будут ли у вас публиковаться отчеты?
— Отчеты постоянно публикуются на сайте http://novorossia.pro/, и большая часть из них дублируется в блоге «Колонель Кассад». Мы стараемся любое наше действие, если оно хоть как-то масштабно (не одна коробка), фиксировать на видео и выкладывать на общее обозрение. Поскольку мы не можем содержать много съемочных групп, и в то же время не можем содержать большой штат, который обрабатывает эти записи, — отчеты иногда запаздывают по времени. Что-то выкладывается быстрее, что-то медленнее, а что-то мы вообще не успеваем обработать. В целом доволен работой групп, которые занимаются гуманитаркой. Не могу сказать, что доходит абсолютно все, но уверен, что подавляющая часть наших грузов доходит адресно тем, кто в них нуждается.
— Жители Славянска беспокоятся: когда их придут освобождать добровольческие войска?
— Раз мы обязаны победить, то надеюсь, что рано или поздно мы освободим Славянск и Одессу, и Николаев, и Киев. Потому что альтернатива этому — оккупация России.
— Вопрос о вводе НАТО.
— Сейчас, как и осенью, войска НАТО еще не готовы. Но они всеми силами накачивают украинскую армию, поставляют массировано технику и инструкторов вместе с этой техникой. Прибывают танки, прибывают БМП, гаубицы, системы залпового огня западного образца. К весне ожидается 3,5–4 тысячи единиц техники против нас. Европа воевать не хочет, Соединенные Штаты пока не готовы. Если мы еще подождем, «пободаемся» немного, вот так вот позаключаем перемирия бесчисленные, то, наверное уже придется воевать и с натовской армией.
— Что вы думаете о распаде СССР? Можно ли было его предотвратить?
— Я думаю, что можно было его предотвратить, но реально ли было это сделать практически в тех условиях, — не знаю. Поскольку верхушка компартии настолько прогнила. СССР рухнул не в результате революции и не в результате толпы пьяных идиотов 90–91 года. Я там не был, но мой покойный отец поддерживал все это. Много кто не избежал соблазна. СССР рухнул в результате верхушечного заговора, а толпы были всего лишь потемкинской деревней, которая прикрывала этот заговор. Номенклатура продавала СССР для того, чтобы конвертировать свою власть в деньги, в благо. Номенклатура полностью разложилась. Если бы на месте Горбачева находился действительно реформатор, а не трусливый предатель, то можно было не допустить распада великой страны, реформировав идеологию и государство.
— Оптимальная форма государственной идеологии для вас?
— Я считаю, с исторической точки зрения и с современной что монархия. У нас первое лицо всегда управляет всем. И спрашивают люди не с министров всегда, а с первого лица. Как бы его не называли формально — президент, или генеральный секретарь — всегда царь. Ничего не изменилось. Люди ждут от первого лица, что он обеспечит им достойную жизнь. По содержанию у нас и сейчас монархия, а форма не важна.
— Возможно ли наступление армии Новороссии?
— Наступление возможно, однако невозможно предсказать его эффективность.
— В какие подразделения лучше обращаться российским добровольцам?
— Несмотря на мою критику, я подчеркиваю, что воевать можно везде, во всех подразделениях. Единственно, можно предъявить претензии к подразделениям, которые всю войну простояли где-то на блок-постах где-нибудь в Антраците, занимаясь легким грабежом проходящих транспортов. Я имею ввиду, конечно, нашу «доблестную» казачью национальную гвардию. Хотя, опять же, в той же национальной гвардии есть подразделения, которые родились на фронте и не уходили с него, я имею ввиду подразделения Дрёмова, Ищенко, — они продолжают воевать. В «Оплоте» есть боевые подразделения, тем более, что туда сейчас перешло много стрелковцев. Возможно есть бойцы и в «Востоке», хотя мне их не приходилось видеть. На южном направлении сражаются Семёновский и Славянский батальоны, по прежнему ждет добровольцев Мозговой, хотя ему очень тяжело. Ждут добровольцев луганские подразделения: Бати, Бэтмена, Ермака. Кто твердо настроился воевать, тот найдет. Ехать нужно только тому, кто твердо уверен, что ему это нужно.
