В конце июня 2011 года в Брянске на помощника машиниста Вадима, который шел на день рождения матери, напали и жестоко избили, отняв все ценные вещи. Экстренно поступившего больного с открытыми переломами черепа местные врачи решили лечить зеленкой. Врачи подумали, что Вадим — бомж и поэтому не стали его оперировать, — вскоре он скончался. Мать умершего Валентина Сергеева рассказала Открытой России об обстоятельствах дела, и о том, почему за шесть лет так и не добилась наказания для врачей.
— Что случилось с вашим сыном?
— Я нашла сына в отделе реанимации под именем «Андрей» — в карточке было написано, что ему 40 лет, и он бомж. Что он находился в алкогольном опьянении, хотя никакой пробы не проводилось, просто врач сам написал. Когда Вадима доставили в больницу, у него были открытые переломы черепа, кровоизлияние головного мозга. Я скажу, что травма была очень тяжелая, она требовала оперативного вмешательства, делать операцию не стали, просто помазали зеленкой. Думали, что через три часа умрет бомж, зачем заморачиваться, в итоге ждали 14 дней. Сына тогда можно было спасти, он сам дышал.
— Кто напал на вашего сына?
— В нападении участвовали несколько парней и студентки медучилища, сейчас они работают медсестрами, одна из них племянница на тот момент начальника департамента здравоохранения Брянской области, он уже не занимает эту должность. Все происходило в присутствии полицейских. Нашли нападавших по телефону, который забрали у моего сына. Все это произошло 28 июня 2011 года. Следователи работали с девочками, те все выложили, но в итоге они пошли свидетелями, а из нападения сделали драку. По регламенту, на железной дороге должны быть камеры, я пыталась добиться предоставления видеозаписей, но ничего не выяснила. Кроме того, на суде была подмена свидетелей. Сначала был Клименков, который рассказывал все, составлял фоторобот. А на суде давал показания совсем другой человек. Мы искали Клименкова, но не нашли, говорили, что он умер.
— Почему они решили напасть именно на вашего сына?
— Вадим раньше работал билетным кассиром, собирал в сумку выручку за билеты, которую украли у него. Незадолго до нападения уволился и устроился помощником машиниста. Но сумочка была при нем. С работы он ехал домой, у меня был день рождения в этот день, говорят, у него были цветы и торт. Если верить показаниям девушек, то у сына должны быть травмы на руках и ногах, но у него была повреждена только голова. Я просила помощи у независимых судмедэкспертов, они сказали, что, скорее всего, его ударили по голове чем-то тяжелым и сверху бросали камни. Я еще до суда ходила к прокурору, говорила, что драки не было, это достаточно серьезное преступление. Свидетели замешаны в этом деле, они не вызвали скорую, не позвали на помощь, вместо этого побежали с парнями в ночной клуб пить. Отобрали у него последние копейки. Нападавшие видели, что сын работал билетным кассиром, но он же не будет говорить всем, что уже перешел на другую работу. Подумали, «выручку у него заберем сейчас, выпьем пива». Паспорт, кепку, все забрали. Если бы подходила обувь, то и ее бы забрали.
— Что в итоге постановил суд?
— Суд установил неосторожную форму вины, вроде как убили случайно. Несовершеннолетнему Макунину дали 9 лет, Ефимочкину и Рычкову по 10 лет строгого режима. Рычков уже на свободе, они все скоро выйдут, администрация вокзала ответственности не понесла, больница выкрутилась, а почему сына с кровоизлиянием лечили зеленкой — непонятно. Наверное, подумали, зачем оперировать, он через три часа умрет, поступил грязный, в крови весь, еще полиция небось позвонила, сказала, драка. Если бы мы не нашли его, похоронили бы под номером. Я спрашивала у врачей, почему написано «Андрей», если даже татуировка на ноге — «Вадим», они, получается, даже не осматривали его. Просила историю болезни, а врачи в ответ — «у нас врачебная тайна, не можем показать».
— Вы обращались в государственные органы?
— Я обращалась в Следственный комитет к Бастрыкину, писала местному прокурору, в разные инстанции, куда только ни писала, но все обращения приходят сюда, в местное следственное управление и в Брянскую прокуратуру. Они же здесь в отношении себя сами проводят проверки, пишут себе отчеты, потом отправляют в Москву.
